Тургенев "Записки охотника: Льгов" - краткое содержание
Страница: [ 1 ] 2
Льгов — большое степное село. Вблизи от него — пруд, заросший тростником; там водились утки.
За лодкой охотники обратились к местному жителю по прозвищу Сучок.
\"Босой, оборванный и взъерошенный Сучок казался с виду отставным дворовым лет шестидесяти\". Разговор с ним автора проясняет многое во всей окружающей обстановке.
\" — Скажи, пожалуйста, — начал я: — давно ты здесь рыбаком?
- Седьмой год пошел, — отвечал он, встрепенувшись.
- А прежде чем ты занимался?
- Прежде ездил кучером.
- Кто ж тебя из кучеров разжаловал?
- А новая барыня.
- Какая барыня?
- А что нас-то купила. Вы не изволите знать: Алена Тимофеевна, толстая такая… немолодая.
- С чего ж она вздумала тебя в рыболовы произвести?
- А Бог её знает. Приехала к нам из своей вотчины, из Тамбова, велела всю дворню собрать, да и вышла к нам. Мы сперва к ручке, и она ничего, не серчает… А потом и стала по порядку нас расспрашивать: чем занимался, в какой должности состоял. Дошла очередь до меня; вот и спрашивает: ты чем был? Говорю: кучером.
- Кучером? Ну, какой ты кучер, посмотри на себя: какой ты кучер? Не след тебе быть кучером, а будь у меня рыболовом и бороду сбрей…
- Чьи же вы прежде были?
- А Сергея Сергеича Пехтерева. По наследствию ему достались. Да и он нами недолго владел, всего шесть годов. У него-то вот я кучером и ездил…
- И ты смолоду все был кучером?
- Какое все кучером! — В кучера-то я попал при Сергее Сергеиче, а прежде поваром был…
- У кого ж ты был поваром?
- А у прежнего барина, у Афанасья Нефедыча, у Сергея Сергеичина дяди. Льгов-то он купил, Афанасий Нефедыч купил, а Сергею Сергеичу именье-то по наследствию досталось.
- У кого купил?
- А у Татьяны Васильевны.
- У какой Татьяны Васильевны?
- А вот, что в запрошлом году умерла, под Болховым… то бишь под Карачевым, в девках…
- Что ж, ты и у ней был поваром?
- Сперва точно был поваром, а то и в кофишенки попал.
- Во что?
- В кофишенки.
- Это что за должность такая?
- А не знаю, батюшка. При буфете состоял и Антоном назывался, а не Кузьмой. Так барыня приказать изволила.
- Твое настоящее имя Кузьма?
- Кузьма.
- И ты все время был кофишенком?
- Нет, не все время: был и ахтером.
- Неужели?
- Как же, был… На кеятре играл. Барыня наша кеятр у себя завела…
Вот меня возьмут и нарядят; я так и хожу наряженный или стою, или сижу, как там придется. Говорят: вот что говори, — я и говорю. Раз слепого представлял\"…
Тут прекрасный образец несвободы слова!
\"Говорят: вот что говори, — я и говорю\".
Крепостное право отменили, царя свергли, еще много всего свершили, а этот нетленный принцип сумели надолго сберечь — и не только в театре.
\" — Ну, а у отца твоей первой барыни чем ты был?
- А в разных должностях состоял: сперва в казачках находился, фалетором был, садовником, а то и доезжачим.
- Доезжачим?.. И с собаками ездил?
- Ездил и с собаками, да убился: с лошадью упал и лошадь зашиб.
Страница: [ 1 ] 2
|
|
