Айтматов "Белый пароход" - краткое содержание
Страница: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Продавец огорчился, зря взбирался на такую кручу, уже собираясь сесть за руль, увидел ушастого мальчугана и пошутил: “Купить хочешь? Так побыстрей, а то икрою”. Он поинтересовался, не старика ли Момуна внук и что слышал аль^к о родителях, совсем не подают о себе вестей? Мальчик ответил, что йчего о них не знает. Продавец подал ребенку горсть конфет и настоял, бы тот взял. Мальчик стоял, готовый бежать за машиной. Он держал забы то у}со большого ленивого пса Балтека, даже одну конфету ему дал — бежать вдвоем веселее. И тут как раз появился дед, он возвращался с пасеки. Расторопного Момуна все знают в округе, и он всех знает. “Прозвище такое 2у!омун заслужил неизменной приветливостью ко всем, кого он хоть мало-мальски знал, своей готовностью всегда что-то сделать для любого, любому услужить. И однако, усердие его никем не ценилось, как не ценилось бы золото, если бы вдруг его стали раздавать бесплатно. Никто не относился к Г^омуну с тем уважением, каким пользуются люди его возраста...” Он обязательно участвовал во всех поминках бугинцев, сам был из рода бугу. Деду поручали резать скот, встречать почетных гостей — все он делал быстро и легко. Приехав издалека, старик оказывался в роли подручного джигита (молодца) — самоварщика. “Кто другой на месте Момуна лопнул бы от оскорбления. А Момуну хоть бы что!” Всех бугинцев он считал своими братьями, пытался им угодить. Над ним подшучивали, и старик не сердился. Единственно, что могло его оскорбить, если бы его вовсе не пригласили на поминки, как-нибудь забыли, но этого не происходило. Старик был трудолюбив и необходим. Он многое умел в жизни: плотничал, шорничал, скирдоправом был, когда был помоложе, такие скирды в колхозе ставил, что жалко было их разбирать зимой: дождь с них стекал легко, снег ложился двускатной крышей. В войну трудармейцем в Магнитогорске заводские стены клал, стахановцем величали. Вернулся, дома срубил на кордоне, лесом занимался. Хотя и числился подсобным рабочим, за лесом-то следил он, а Орозкул, зять его, большей частью разъезжал по гостям. Только при комиссиях Орозкул сам лес показывал. Момун и пасеку держал, а “заставить уважать себя не научился”.
Да и наружность у него была простенькая: ни степенности, ни важности, ни суровости. “Добряк он был, и с первого взгляда разгадывалось в нем это неблагодарное свойство человеческое... Лицо его было улыбчивое и морщинистое-морщинистое, а глаза вечно вопрошали: "Что тебе? Ты хочешь, чтобы я сделал для тебя что-то? Так я сейчас, ты мне только скажи, в чем твоя нужда"”.
Нос мягкий, утиный, будто совсем без хряща. Да и ростом небольшой,
подросток... На голом подбородке две-три волосинки рыжеватые — вот : вся борода. Единственным преимуществом его было то, что дед не боялся энить себя в чьих-то глазах. Был самим собой и не старался казаться яучше, чем есть на самом деле.
Были у Момуна свои радости и горести, от которых он страдал и плакал но ночам.
Увидя внука возле автолавки, старик понял, что он чем-то огорчен. Поприветствовав шофера, старик спросил, удачная ли торговля у “большого купца”? Шофер стал жаловаться, что зря ехал в такую даль: лесники — богачи, а женам денег не дают.
Страница: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
|
|
