Горький "Коновалов" - краткое содержание
Страница: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9
И Максим так же внимательно слушал их рассказы, а Коновалов слушал для того, чтобы опять возобновить прежний спор:
— Неправильно ты рассуждаешь… рассказываешь ты так, что приходится понимать, будто всю твою жизнь не ты сам, а шабры делали. А где же ты в это время был? Мы сами должны строить жизнь! А как же мы будем строить ее, если мы этого не умеем и наша жизнь не удалась? И выходит, что вся опора — это мы! Ну, а известно, что такое есть мы…
Ему возражали, но Коновалов настойчиво твердил свое. Зачастую, такие споры, начатые в полдень, кончались около полуночи, и Максим с Коноваловым возвращались от «стеклянных людей» во тьме и по колено в грязи.
Когда не хотелось философствовать, они шли в луга, к маленьким озерам, зажигали костер, читали книгу или беседовали о жизни. А иногда смотрели в небо… Коновалов любил природу глубокой, бессловесной любовью, в всегда проникался каким-то миролюбиво-ласковым настроением, еще более увеличивавшим его сходство с ребенком.
* * *
Прошло два месяца. Максим о многом переговорил с Коноваловым, много прочитал. «Бунт Стеньки Разина» он читал так часто, что почти знал наизусть. Но вот о Капитолине, письмо которой Максим читал в первый день знакомства с Коноваловым, за все это время почти не упоминалось. Коновалов, как и обещал, посылал ей деньги, но ответа не было.
И вот однажды вечером в пекарню вошла круглолицая миловидная женщина в белом платочке и спросила «булочника Коновалова». Коновалов вдруг и как-то очень шумно обрадовался ей, подошел, обнял, а затем увел посетительницу из пекарни… Максим остался один и никак не ожидал Коновалова раньше утра, но, к немалому его изумлению, часа через три он явился кислый, скучный и утомленный:
— Вот она, Капитолина, какую линию гнет: «Хочу, говорит, с тобой жить вроде жены». А у меня запои, я бродяга, не могу на одном месте жить… А она начала угрожать, потом ругаться, а потом плакать… Ну, что теперь с ней делать? Сходи к ней, скажи ей…
И он с таким недоумением и испугом развел руками, что было ясно — ему некуда девать жену! В нем, видимо, начинал говорить инстинкт бродяги, чувство вечного стремления к свободе, на которую было сделано покушение:
— Максим! Айда на Кубань?! — вдруг предложил он.
Этого Максим никак не ожидал. У него были большие «литературно-педагогические намерения» в отношении Коновалова (в первую очередь, выучить грамоте). Сам Коновалов дал слово все лето не двигаться с места, и вдруг…
Максим начал объяснять Коновалову как поступить с Капитолиной. А поздно ночью громадный булыжник вдруг разбил стекло пекарни — это была Капитолина в компании какого-то пьяного мужика. Капитолина тоже была пьяна, растрепана, белый платок ее был сбит в сторону, грудь лифа разорвана. Она качалась, нецензурно бранилась, истерично взвизгивая:
— Сашка, погубил ты меня… Будь проклят! Насмеялся ты надо мной!… Сашка, можешь ты меня убить? Утопи меня!
Тут вмешался свисток ночного сторожа, и Капитолину и ее кавалера увели в полицию.
Подавленные этой сценой, Максим и Коновалов долго не могли прийти в себя. Коновалову было страшно и стыдно: «Расскажи мне, что же это вышло?» — попросил он.
И Максим рассказал, что нужно понимать то, что хочешь делать, и в начале дела нужно представлять себе его возможный конец.
Страница: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9
|
|
